Давайте, наконец, разберемся, что же такое зона комфорта. Почему оттуда надо выйти… и зайти нормально. Компанию мне сегодня составляет Светлана Рудой, удивительной компетенции психотерапевт и социальный психолог.
Скорее всего, вас тоже донимал закономерный вопрос: зачем вообще выходить оттуда, где комфортно, и что дальше делать?
Обычно этот вопрос не озвучивается. Сказано выйти — неважно, куда. Встань и иди. Но со мной этот номер не прокатил, я как все аспергерианцы, люблю задавать уточняющие вопросы, если мне что-то показалось нелогичным или не совпадающим с реальностью. Теорию калорийности, такую же псевдо-аксиому, очевидную для всех диетологов, разобрала на запчасти, а точнее, разнесла на атомы.
Кстати, за эту особенность — до всего докопаться — пожизненно хватала «лебедей» в школе и обрекала себя на лютую ненависть всех училок советского розлива. Причину я тогда особо не осознавала. Это сейчас я понимаю, что и система, и зарплата, в ней предусмотренная, и социальная роль незыблемого авторитета в качестве гиперкомпенсации за унизительную подачку от свято-девяностого царства — все это не предполагало ни особых знаний, ни, тем более, желания думать.
Поэтому, когда я своими вопросами «вытаскивала из зоны комфорта» какую-нибудь школьную психологиню, то месть мне была уготована самая пакостная, на какую была способна со своим авторитетом и связями школьная психичка.
Моим родителям сообщили, что я окончу свои дни в тюрьме, опционально под забором, не дожив до христова возраста пары месяцев, как минимум. Статус тоже на выбор: наркоманка, проститутка или алкоголичка. (Доктора наук в списке конкурсов не было).
А чтобы уж точно я не свернула с кривой дорожки в персональный ад, мне выдали практически легендарный «волчий билет», вышибив из системы среднего образования, не дав доучиться даже до девятого класса.
Порой жалею, что эта психичка сама не дожила до пенсии. И долго, достаточно мучительно, лежа на кровати в хосписе, собирала на прощание панамку судебных дел от родителей. Святые девяностые кончились, манеры остались, а вот мамы с папами перестали быть такими плюшевыми и бесправными. Поэтому помирала та психологиня долго, мучительно и под хоровой иск за все свои выходки.
Ну что ж, если вы обладаете экстрасенсорными способностями, передайте этой… (пропустила матерный эпитет) пламенный привет. Мне сорок, у меня за плечами четыре университета и в текущем состоянии — докторантура. Я не только не пью, у меня вообще с веществами, изменяющими сознание, дружба не сложилась. И что касается торговли всевозможными органами тела, то здесь тоже прогноз мимо, предпочитаю добровольно с и красивыми мужчинами на выбор. Других как-то в зоне внимания и не держу за ненадобностью. Зарабатывать предпочитаю мозгами.
А вот «психолухов» с тех пор гоняю как сидоровых коз за каждую попытку умничать и сыпать алогичными терминами. Да-да, это такая детская травмочка, специально про нее рассказала, чтобы все желающие могли без утомительных гаданий оправдать мою лютую ненависть к недоучкам, полузнайкам и любителям «потерапевтировать» собственную никчемность за счет других.
Так, собственно, на чем мы сцепились с той самой напыщенной сучкой. На моем вопросе «зачем выходить из зоны комфорта». Выйти-то из нее полагалось по учебнику, а на кой чорд — объяснений не последовало.
Я лично всегда считала, что инстинктивное стремление человека — в обратную сторону, к тому самому комфорту. А мне сказали, что инстинкты — это для животных, у человеков есть высшая нервная деятельность, а если ее нет, и ты стремишься в зону комфорта — то ничем от животного не отличаешься.
Ну… в зале еще есть медиумы? Тогда передавайте, Алекс Юстасу.
Термин «зона комфорта» — некорректный двойной перевод, сначала с русского на английский, а потом уже обратно.
Переводчики тоже то ли полузнайки, то ли недоучки были. Впрочем, в бизнес-литературе царит тот же самый бардак, путают объем и емкость рынка, а потом удивляются, что топ-менеджеры с работой не справляются, а маркетологи ничего посчитать не могут. Потому что вольный перевод с русского на гугль-русский приводит к образованию таких кривых словесных конструкций.
Как изначально называлась эта зона? Психологический ликбез
Изначальный термин звучал как «зона ближайшего развития» и был введен в эксплуатацию одним из самых знаменитых психологов в истории человечества, Львом Семеновичем Выготским. Знаменит он тем, что это единственный российский авторитет, признанный во всем мире.
Зона ближайшего развития — как раз насквозь инстинктивна. Это обучение юной особи поведенческим моделям, навыкам и прочим способам взаимодействия с внешней средой по образу и подобию особи взрослой. В сопровождении той самой взрослой особи, которая контролирует и корректирует процесс повторения успешных моделей выживания. При этом создает главное условие для обучение: ощущение безопасности.
Базовая, кстати, потребность. И главное, наипервейшее условие, при котором развитие (обучение) вообще возможно. Особь не может учиться и развиваться, если потребность в безопасности не закрыта.
Когда-то этот потрясающий постулат перевели на английский, долго и успешно использовали, а потом уже как в рассказе про Левшу, решили перевести обратно, в исполнении какого-то местного гуру. Свои у нас авторитетами никогда не были.
Перевели то ли с лингвистическими особенностями местного диалекта, то ли просто по незнанию.
И получилось, что нужно «выйти из зоны комфорта», тогда как в реальности нужно было всего лишь… перестать делать только то, что делал всегда, а под руководством особи, имеющей значимость и опыт выживания, получить новые знания и навыки.
Что полностью опирается на этологическую теорию, потому что новые знания и навыки — это и есть условие для выживания. Но официальная психология с фырканьем называет этологию «лженаукой» и отрицает существование инстинктов у человека.
Поэтому, если кому-то собственная специализация неочевидна вместе со всей ее биологикой, выйдите и зайдите нормально, прочитав учебник Выготского глазами, а не жопой. Раз уж вам так важно, чтобы сказано было «вашим» авторитетом. А потом уже про зону комфорта болтайте.
Ошибка не выжившего
Большинству людей предлагают учиться в условиях фоновой тревожности, непроходящего ахтунга и прочих выносящих мозг событий. На сомнительном основании, что «учителю» или «терапеуту» хочется денег, власти и как-то оправдать «вложенные в себя средства унт часы».
В биологической логике обучение возможно только когда закрыта потребность в безопасности.
Почему? Потому что при формировании новых навыков мозг сконцентрирован на нейротрофике, то есть на формировании новых механических или психических реакций. На создании автоматических, рефлекторных действий, которые нужно включить в свою «обновленную программу».
Вы когда-нибудь пробовали концентрироваться, когда вокруг — куча отвлекающих факторов? Ну и как, хорошо получалось?
Если мозг сконцентрирован на получении и усвоении новых навыков, то он не может (и не должен) контролировать внешнюю среду для быстрой реакции.
Поэтому природа мудро сообразила, как этот вопрос решить: контроль берет на себя взрослая особь, которая на время обучения защищает «ученика». Впоследствии, когда навык отрабатывается, реакция и поведенческая модель становятся автоматическими за счет устойчивых нейронных троп и цепочек импульсной реакции, особь может применять полученные навыки самостоятельно. Что называется уже рефлексом или в психологии — привычкой. Что описано и у Выготского, и у Петрановской. У всех психологических светил. Но увы, неочевидно «психолухам», которые за уши силком тащат своих пациентов прочь из зоны комфорта.
Так что учебник биологии, опционально учебник этологии 1985 года тоже входят в список рекомендуемой литературы для психо-недоучек. Для самых любознательных — учебник нейрофизиологии и 18 часов лекций по нейропластике. Лично я очень рекомендую также ознакомиться с работами профессора Мерцениха, который экспериментально подтвердил ключевой фактор нейропластичности.
О том, как самостоятельно или в сопровождении психолога работать с зоной ближайшего развития, очень подробно рассказывает Светлана Анатольевна Рудой, эксперт клуба Nativa Life, в разделе «Психологические практики».
Как легко и просто изменить свои пищевые привычки, не применяя насилие воли, рассказываю я в первых трех выпусках клуба «Биологика».